45.брат на брата -
и гибнут в бранях,
родич на родича -
режутся рати,
мерзость в мире
настало время
меча и блуда,
щита разбитого,
ветра, Волка,
погибели мира,
человек человека
не пощадит

Это воспитал Один. Он сам разрушил свой мир, однако, он же его и обновит, в который раз пожертвовав собой. Идея язычества в обновлении через уничтожение, т.е. реинкарнация.

Итоги таковы - Один есть не только бог-творец, но и бог-разрушитель. Один является одновременно и Белым, и Черным богом, т.е. самодостаточным, универсальным.

Пришелец

«Одину и его жене было пророчество, и оно открыло ему, что его имя превознесут в северной части света и будут чтить превыше имён всех конунгов. Поэтому он вознамерился отправиться в путь, оставив Страну Турков. Он взял с собой множество людей, молодых и старых, мужчин и женщин и много драгоценных камней. И по какой бы стране не лежал их путь, всюду их всячески прославляли и принимали скорее за богов, чем за людей. И они не останавливались, пока не пришли на север в страну, что зовётся Страною Саксов. Там Один остался надолго, подчинив себе всю страну.

Для надзора над этой страной Один оставил там троих своих сыновей. Одного из них звали Вегдег. Он был могучим конунгом и правил Восточной Страной Саксов. Сына его звали Витргильс, и у него были сыновья Витта, отец Хейнгеста, и Сигар, отец Свейбдега, которого мы зовём Свипдаг. Второго сына Одина звали Бельдег, а мы называем его Бальдр. Ему принадлежала земля, что зовётся теперь Вестфаль. У него был сын Бранд, а у того сын Фрьодигар, которого мы называем Фроди. Сына Фроди звали Фреовин, а у того был сын Увигг, а у Увигга - Гевис, которого мы зовём Гаве. Третий сын Одина звался Сиги, а у Сиги был сын Рерир. Они правили страной, что зовётся теперь Страною Франков, и оттуда ведёт начало род, называемый Вёльсунгами. От всех них произошли многие великие роды. Потом Один пустился в путь на север, и достиг страны, которая называлась Рейдготланд. И завладел в этой стране всем, чем хотел. Он поставил правителем той страны своего сына по имени Скьёльд. Сына Скьёльда звали Фридлейв. Оттуда происходит род, что зовётся Скьёльдунгами. Это датские конунги, и то, что называлось прежде Рейдготланд, теперь зовётся Ютландией.

Потом Один отправился ещё дальше на север, в страну, что зовётся теперь Швецией. Имя тамошнего конунга было Гюльви. И когда он узнал, что едут из Азии эти люди, которых называли асами, он вышел им навстречу и сказал, что Один может властвовать в его государстве, как только пожелает. И им в пути сопутствовала такая удача, что в любой стране, где они останавливались, наступали времена изобилия и мира. И все верили, что это творилось по их воле. Ибо знатные люди видели, что ни красотою своей, ни мудростью асы не походили на прежде виденных ими людей.

Одину понравились те земли, и он избрал их местом для города, который зовётся теперь Сигтуна. Он назначил там правителей, подобно тому как было в Трое. Он поставил в городе двенадцать правителей, чтоб вершить суд, и учредил такие законы, какие прежде были в Трое и к каким были привычны турки. После того он поехал на север, пока не преградило пути им море, окружавшее, как им казалось, все земли. Он поставил там своего сына править государством, что теперь зовётся Норвегией. Сына же звали Сэминг, и от него ведут свой род норвежские конунги, а также и ярлы и другие правители, как о том рассказано в перечне Халейгов. А с собою Один взял сына по имени Ингви, который был конунгом в Швеции, и от него происходит род, называемый Инглингами» Младшая Эдда, Пролог.

Снорри Стурлусон, как и полагается христианскому автору, описывая языческого бога, изображает его всего лишь древним конунгом. Отсюда и сопоставление Асгарда, откуда вышел Одинн, с Троей, городом, который в средневековье успел стать легендарным, и из которого производились многие династии Европы. Но для нас важен сам факт того, что Одинн приходит в Скандинавию извне. И что до его прихода в Скандинавии были уже и люди и их правители. Можно не сомневаться, что эти люди почитали каких-то богов и до Одинна. Возможно, что в изначальном сюжете Гюлви как раз и был таким богом. В любом случае, из вышеприведённого текста следует, что Одинн - бог-пришелец. Более того, так как в рассказе не упомянут более ни один из богов скандинавского пантеона - ни Торр, ни Брагир, ни Тюр, ни Хеймдалр, ни другие - то можно считать вполне обоснованным предположение, что пришельцем был лишь сам Одинн. Прочие же боги почитались ещё до него, а Одинн вошёл в пантеон позднее, хотя и достаточно давно. Как это произошло? Скорее всего, он почитался какими-то пришельцами, которые, вторгнувшись на земли германцев, составили у них значительную часть аристократии. На сам факт существования этих пришельцев указывает миф о приходе асов. Асы, точнее aesir - это, конечно же, боги. Но в то же время многочисленность спутников Одинна явно указывает на переосмысление древнего мифа. Любопытно, что для обозначения спутников Одинна Снорри использует термин diar - слово, переводящееся как «боги», однокоренное латинскому dio, эллинскому theos, индийскому deva.

«Рассказывают как правду, что когда Одинн и с ним дии (diar) пришли в Северные Страны, они стали обучать людей тем искусствам, которыми люди с тех пор владеют» Сага об Инглингах VI

То есть, скорее всего, в первоначальном мифе речь шла о переселенцах, которые именовали своих богов diar-диями.

Одинн против Торра.

Если это так, то возникает вопрос: кто же был верховным богом у скандинавов, да и у германцев вообще, до того как это место занял Одинн? Для ответа на это вопрос откроем текст Адама Бременского:

«В этом храме, который весь разукрашен золотом, народ поклоняется статуям трех богов. Самый могущественный из них, Донар, сидит на своем престоле посредине храма. Водан и Фрикко сидят по ту и другую сторону от него. Отличительные черты каждого из них: Тор, как говорят, владычествует в воздухе и правит громом и молнией, ветром и дождем, хорошей погодой и урожаем. Другой, Водан, что значит "ярость", правит войнами и вселяет в людей храбрость перед лицом врагов. Третий, Фрикко, дарует смертным мир и сладострастие. Его идол снабжён поэтому громадным детородным членом. Водана же изображают они в доспехах, как мы - Марса, а Донар со своим скипетром кажется похожим на Юпитера». Magistri Adam
Bremensis gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum. Ed. B.
Schmeidler, 3. Aufl., Hannover, 1917, S. 257-260.

Донар - южно-германское имя Тора. Адам уроженец континентальной Германии, и поэтому использует ю

Донар - южно-германское имя Тора. Адам уроженец континентальной Германии, и поэтому использует южно-германские имена богов: Донар вместо Торр, Водан вместо Одинн. Из его текста совершенно недвусмысленно следует, что в Упсале верховным богом почитался не Одинн, а Торр. Замечу, что Упсала - главный религиозный центр Швеции, то есть той самой страны, которая, по словам Снорри, и составила личное владение Одинна. Если уж там мы находим свидетельства древнего главенства Торра, то уж относительно иных германских стран в этом можно тоже не сомневаться. Отголосок такого статуса Торра сохранился и в Старшей Эдде. В «Речах Гримнира» при описании чертогов Асгарда именно чертог Торра - Трудхеймр, назван первым, в то время как Гладсхеймр-Валхалла - чертог Одинна, лишь пятым.

В сагах Одинн уже потеснил Торра, и даже начал почитаться как отец последнего. Но так было не всегда. В процитированном выше рассказе о переселении Одинна среди его сыновей Торр не фигурирует. Более того, до этого Снорри упоминает Торра не как сына, а как далёкого предка Одинна:

«В северной части света он (Торр) повстречал прорицательницу по имени Сибилла - а мы зовём её Сив - и женился на ней. Никто не ведает, откуда Сив родом. Она была прекраснейшей из женщин, волосы у неё были подобны золоту. Сына их звали Лориди, он походил на своего отца. У него был сын Эйнриди, а у него - Вингетор, у Вингетора - Вингенер, у Вингенера - Моди, у Моди - Маги, у Маги - Сескев, у Сескева - Бедвиг, у Бедвига - Атри, а мы зовём его Аннан, у Атри - Итриманн, у Итриманна - Херемод, у Херемода - Скьяльдун, а мы зовём его Скьёльд, у Скьяльдуна - Бьяв, а мы зовём его Бьяр, у Бьява - Ят, у Ята - Гудольв, у Гудольва - Финн, у Финна - Фридлав, а мы зовём его Фридлейв, а у того был сын Водан, а мы зовём его Один». Младшая Эдда, Пролог.

Противостояние Торра и Одинна засвидетельствовано в Старшей Эдде в «Песне о Харбарде». Торр, возвращаясь с востока, подходит к проливу и хочет через него переправиться. Но в этом ему препятствует Одинн, назвавшийся именем Харбарда. В том, что Харбард одно из имён Одинна можно не сомневаться, так как об этом сам Одинн говорит в «Речах Гримнира».

Одинн с Торром затевают перебранку. Особенно любопытно её начало:

«Тор крикнул:
Что там за парень
стоит у пролива?
Тот ответил:
Что за старик
кричит за проливом?»

Песнь о Харбарде 1-2

То есть Торр в песне оказывается старше Одинна. Далее следуют взаимные оскорбления, и в конце концов Торр вынужден искать другую переправу.

В Старшей Эдде есть ещё один текст, свидетельствующий о постепенном вытеснении Торра Одинном. Это «Речи Высокого». Высокий - постоянный эпитет Одинна, и текст связывается именно с ним. Но в то же вр6емя в нём есть сюжеты, которые однозначно свидетельствуют, что первоначально Высоким считался какой-то другой бог. Например:

«Один у асов,
А Даин у альвов,
Двалин у карликов,
У ётунов Асвид,
И сам я их ( руны ) резал»

Речи высокого 143

Высокий явно отделяет себя от Одинна. Есть и другой сюжет, который позволяет однозначно отождествить этого бога с Торром:

«Пьяным я был,
слишком напился
у мудрого Фьялара;
но лучшее в пиве -
что хмель от него
исчезает бесследно»

Речи Высокого 14

О попойке Одинна с Фьяларом нам ничего не известно. Зато в Младшей Эдде есть описание того, как Торр пирует у Утгарда-Локи. Другое имя Утгарда-Локи - Скрюмир. И его встреча с Торром описана следующим образом:

«Когда совсем стемнело, начали они искать себе пристанище на ночь и набрели на какой-то дом, очень просторный. С одной стороны был вход, шириною во весь дом. Там они заночевали. И вот посреди ночи случилось сильное землетрясение, заходила вся земля под ними ходуном, а дом так и затрясся. Тор поднялся и позвал своих товарищей, и, пробираясь вперёд, они обнаружили пристройку по правую сторону дома, как раз посредине. Они вошли туда, Тор встал у входа, а остальные забились вглубь. Все были напуганы, но Тор сжимал рукоять молота и был готов защищаться. Вскоре они услышали сильный шум и грохот. А с приходом дня Тор вышел и видит: лежит человек в лесу неподалёку и росту немалого. Он спал и громко храпел. Тут Тор уразумел, что это грохотало ночью. Опоясался он поясом силы, и прибыло у него силы божественной. И тут же проснулся человек и сразу встал на ноги. И, как сказывают, впервые Тору не хватило духу ударить молотом, и он спросил того об имени. Тот назвался Скрюмиром. «А мне, - сказал он, - нужды нет спрашивать, как тебя звать. Знаю я, что ты Аса-Тор. Не ты ли уволок куда-то мою рукавицу?» Потянулся рукою Скрюмир и поднял рукавицу, и Тор видит, что её-то он и принял ночью за дом, а большой палец рукавицы - за пристройку» Младшая Эдда. Видение Гюлви

А вот как тот же сюжет описан в Старшей Эдде в «Песне о Харбарде»:

«У Тора сил вдоволь
да смелости мало;
со страху ты раз
залез в рукавицу,
забыв, кто ты есть;
от страха чихать
и греметь ты не смел, -
не услышал бы Фьялар»

Песнь о Харбарде 26

Таким образом, тождество Скрюмира и Фьялара можно считать бесспорным. А из этого следует, что упомянутый выше отрывок «Речей Высокого» относится к Тору. По-видимому, изначально и весь текст связывался именно с Тором. И лишь в дальнейшем, с превращением Одинна в верховного бога, стал ассоциироваться с ним.

Всё вышесказанное позволяет дать объяснение двум странностям, присутствующим в скандинавской мифологии, и связанным как раз с Одинном.

1) У скандинавов есть два бога, покровительствующих воинам: Одинн и Торр. В то время как у других арийских народов такой бог один.

2) Одинн - единственный бог в арийских мифологиях, который одновременно является и богом воинов, и богом магии.

Всё дело в том, что Одинн, Постепенно вытесняя Торра с места верховного бога, отнимал у последнего его функции. Германцы вообще, и скандинавы в частности, отличались тем, что у них отсутствовало жреческое сословие. Так в старшей Эдде в «Песне о Риге» говорится о трёх сословиях: ярлах - военной знати, карл

Всё дело в том, что Одинн, Постепенно вытесняя Торра с места верховного бога, отнимал у последнего его функции. Германцы вообще, и скандинавы в частности, отличались тем, что у них отсутствовало жреческое сословие. Так в старшей Эдде в «Песне о Риге» говорится о трёх сословиях: ярлах - военной знати, карлах - простолюдинах, и трэлах - рабах. То есть второго, третьего и четвёртого сословий. Первого же попросту нет. Следовательно, высшим оказывается сословие воинов. А значит, верховный бог просто обязан быть богом-воином. Каковым Одинн и стал.

Муж Фригг

Торр не единственный бог, часть функций которого перешла к Одинну. Женой Одинна саги называют богиню Фригг. Однако в Старшей Эдде в «Речах Гримнира» приводится следующий текст:

«Четвёртый - то Сёкквабекк,
плещут над ним
холодные волны
там Один и Сага
пьют каждый день
из чаш златокованых»

Речи Гримнира 7

Богиня Сага более нигде в Старшей Эдде не упоминается. В Младшей она названа только один раз в перечне богинь. Однако процитированный текст не оставляет сомнений в том, что первоначально не Фригг, а именно Сага почиталась как жена Одинна.

А что же с Фригг? Снорри называет её «славнейшая из богинь». По своему статусу она соответствует «великим богиням» в мифологиях других народов. Но у большинства арийских народов такие богини имели мужскую пару: Роженица - Родъ, Дурга - Шива. Причём доминирующая роль в такой паре принадлежала именно богу. Так кто же первоначально считался мужем Фригг?

Обратимся к цитировавшемуся выше тексту Адама Бременского. Третьим богом у него назван Фрикко. Принято считать, что это Фрейр. Но против подобной идентификации есть два серьёзных возражения. Во-первых, как не искажай имя «Фрейр», но буква «к» на конце не появится. Во-вторых, у Фрикко гигантский детородный член. Фаллический символ хорошо известен у ариев. Но он никогда не прилагался к богам света. А именно «светлый» - постоянный эпитет Фрейра. Зато фаллос являлся атрибутом Шивы, Рода - то есть как раз тех богов, которые составляли пару с великими богинями. Всё это позволяет реконструировать имя третьего бога Упсальского храма как Фригр, то есть как раз мужской эквивалент к Фригг. Причём разрешается и первый вопрос - переход «г» в «к» вполне этимологически обоснован.

Возможно, что эта версия позволяет объяснить одно из самых тёмных мест в Старшей Эдде:

«Третий есть двор,
серебром он украшен
богами благими;
Валаськьяльв двор тот,
Он асом воздвигнут
в древнее время»

Речи Гримнира 6

Что за таинственный асс воздвиг этот двор неизвестно. Более нигде о нём ничего не сказано. Вполне вероятно, что это именно Фригр - не случайно двор третий - и текст зафиксировал тот период, когда Одинн уже вытеснил его из пантеона, и даже само имя было утрачено. Сохранилась лишь память о том, что был некий древний асс, построивший третий двор в Асгарде. Правда возникает вопрос - а почему же в Упсале имя сохранилось? Всё дело в уже упоминавшемся отсутствии у скандинавов жречества. Но Упсальский храм просто обязан был представлять собой исключение. Не может быть храма без священнослужителей. Отсюда и разница. Для жрецов Упсалы Фригр - один из важнейших богов. Для скальдов же, которые и сохраняли традицию в своих сагах, и которые были тесно связаны с воинским сословием, гораздо более важными были Торр - древний покровитель воинов, и Одинн - бог новой воинской элиты. Поэтому если Торр, хоть и уступил Одинну первенство, но всё же сохранил значительный статус, то Фригр исчез вообще.

А ведь есть основание считать, что на определённом этапе у германцев верховным богом почитался даже не Торр, а именно Фригр, и германцы в этом вопросе не составляли исключение среди ариев, большинство из которых считало верховным богом не бога-воина, а бога магии.

«Он ( Гюльви ) увидел три престола, один другого выше. И сидят на них три мужа. Тогда он спросил, как зовут этих знатных мужей. И приведший его отвечает, что на самом низком из престолов сидит конунг, а имя ему - Высокий. На среднем троне сидит Равновысокий, а на самом высоком - Третий» Младшая Эдда. Видение Гюльви

Высокий - это Одинн. Равновысокий – скорее всего Торр. В пользу этого говорит как его место в центре - так же как в Упсале - так и эпитет. Вспомним, что первоначально Высоким именовали Торра. Тогда Третий-Триди - Это Фригр, как и у Адама. Но его трон выше других, что указывает на более важный статус.

Кем был Фригр для древних германцев? Параллели с Рудрой-Шивой позволяют считать, что его почитали как бога магии, бога-творца, бога разрушителя. То есть к нему относили большинство функций, которые позднее связывались с Одинном. Обладал ли Одинн этими функциями слияния с Фригром, или получил их от последнего по наследству - это отдельный вопрос, который будет рассмотрен ниже.

Асс или Ван?

Вопрос, вынесенный в заголовок, на первый взгляд кажется абсурдным. Конечно же, Одинн асс! Даже не просто асс, а главный асс! Именно он и приводит асов в Скандинавию. Но не всё так просто. Как уже сказано выше, Снорри именует спутников Одинна диями. Но дии и асы – две разные группы богов. Дии тождественны индийским deva, а асы индийским же asura. Это противостоящие друг другу группы богов. Их наложение возможно только при слиянии пантеонов. То есть если пришельцы поклонялись диям, то местное население должно было поклоняться асам. Но если Одинн не асс, то кто же он? Дий? Но этим термином стали обозначать богов вообще. В то же время есть вторая группа богов - ваны. Скорее всего, именно они были богами пришельцев. Тем более что как будет показано ниже, у большинства ванов есть дубли среди асов. Значит Одинн ван? А как же быть с описанием войны асов с ванами из «Круга Земного», в которой именно Одинн возглавляет асов?:

«Один пошёл войной против Ванов, но они не были застигнуты врасплох и защищали свою страну и победа была то за Асами, то за Ванами. Они разоряли и опустошали страны друг друга. И когда это и тем и другим надоело, они назначили встречу для примирения, заключили

«Один пошёл войной против Ванов, но они не были застигнуты врасплох и защищали свою страну и победа была то за Асами, то за Ванами. Они разоряли и опустошали страны друг друга. И когда это и тем и другим надоело, они назначили встречу для примирения, заключили мир и обменялись заложниками» Сага об Инглингах IV

Казалось бы, всё совершенно однозначно. Но это в позднем переложении Снорри Стурлусона. А вот текст из Старшей Эдды:

«В войско метнул
Один копьё
Это тоже свершилось
В дни первой войны;
рухнули стены
крепости асов,
ваны в битве
врагов побеждали»

Прорицание вёльвы 24

Сразу стоит отметить, что о равенстве сил здесь речи нет. Асы проиграли войну ванам. Но это не единственный момент. У Снорри нападающей стороной выглядят асы. А в Старшей Эдде ваны разрушают крепость асов. То есть ваны ведут наступательную войну. Причём войну начинает Одинн. А значит, есть все основания считать, что он ван.

Дополнительный аргумент в пользу такого вывода можно найти у самого Снорри. В процитированном выше тексте Младшей Эдды приемником Одинна в Швеции назван его сын Ингви. А в Круге Земном можно найти другой текст:

«Один был после смерти сожжён, и его сожжение было великолепным. Люди верили тогда, что чем выше дым от погребального костра поднимается в воздух, тем выше в небе будет тот, кто сжигается, и он будет тем богаче там, чем больше добра с ним сгорит.

Ньёрд из Ноатуна стал тогда правителем шведов и совершал жертвоприношения. Шведы называли его своим владыкой. Он брал с них дань. В его дни царил мир, и был урожай во всём, и шведы стали верить, что Ньёрд дарует людям урожайные годы и богатство. В его дни умерло большинство диев. Все они были сожжены, а потом им приносили жертвы. Ньёрд умер от болезни. Он тоже велел посвятить себя Одину, когда умирал. Шведы сожгли его и очень плакали на его могиле.

Фрейр стал правителем после Ньёрда» Сага об Инглингах IX-X

То есть если в Младшей Эдде основателем рода Инглингов назван сын Одинна Ингви, то в саге таковым считается Фрейр. Более того, одно из имён Фрейра как раз Ингви. Из чего следует вывод, что существовали мифы, в которых Фрейр считался сыном не Ньёрдра, а Одинна. Но Фрейр ван. Значит и Одинн первоначально считался ваном.

Одинн и Вишну

В связи со всем вышесказанным возникает вопрос: а что представлял собой Одинн первоначально, до того как он отобрал часть функций у Торра и поглотил Фригра? Для ответа необходимо выделить те из связанных с Одинном сюжетов, которые не могут быть соотнесены ни с Торром, ни с Фригром. Основной из таких сюжетов - похищение Мёда Поэзии. Вот как он описан Снорри:

«Один остался ночевать у великана по имени Бауги, брата Суттунга. Бауги стал сетовать на свои дела и рассказал, что девять его рабов зарезали друг друга косами и навряд ли ему удастся найти себе других работников. Один же назвался Бёльверком и взялся работать у Бауги за девятерых, а вместо платы попросил себе глоток мёда Суттунга. Бауги сказал, что он не хозяин мёда: мол, Суттунг один завладел им; но он готов идти вместе с Бёльверком и помочь ему добыть мёд.

Больверк работал всё лето за девятерых у Бауги, и как пришла зима, стал требовать с него платы. Они отправились к Суттунгу. Бауги рассказал брату своему Суттунгу об уговоре их с Бёльверком, но Суттунг наотрез отказался дать им хоть каплю мёда. Тогда Бёльверк сказал Бауги, что надо попробовать, не удастся ли им заполучить мёд какою-нибудь хитростью. Бауги согласился. Бёльверк достаёт бурав по имени Рати и велит Бауги попробовать, не возьмёт ли скалу бурав. Тот так и делает. Потом Бауги говорит, что скала уже пробуравлена. Но Бёльверк подул в отверстие, и полетела каменная крошка в его сторону. Тут он понял, что Бауги замышляет его провести. Снова велел он буравить скалу насквозь. Бауги стал буравить снова, и, когда подул Бёльверк во второй раз, каменная крошка отлетела внутрь. Тогда Бёльверк принял обличье змеи и пополз в просверленную дыру. Бауги ткнул в него буравом, да промахнулся. Бёльверк добрался до места, где сидела Гуннлёд, и провёл с нею три ночи, а она позволила выпить ему три глотка мёду. С первого глотка он осушил Одрёрир, со второго - Боди, а с третьего - Сон, и так достался ему весь мёд. Потом он превратился в орла и поспешно улетел. А Суттунг, завидев орла, тоже принял обличье орла и полетел в погоню. Как увидели асы, что летит Один, поставили они во дворе чашу, и Один, долетев до Асгарда, выплюнул мёд в ту чашу» Младшая Эдда. Язык поэзии.

Наиболее близкое соответствие Мёду поэзии - это ведийский Сома, или авестийский Хаома. Миф о похищении сомы приведён в Ригведе:

«Эта птица должна быть далеко впереди птиц, о Маруты
Быстро летящий Шьена - впереди всех орлов
Когда по собственному порыву без колёс прекраснокрылый
Понёс жертву для Ману, услаждающую богов.
Птица вне себя от страха от того, унесёт ли она сому,
Ринулась, быстрая, как мысль, в далёкий путь.
Быстро прилетела она с мёдом - сомой,
И Шьена при этом нашёл славу.
Прямолетящий Шьена, держа стебель сомы,
Птица издалека, преданная богам, крепко ухватив
Радостный опьяняющий напиток – сому, нёс,
После того как он забрал его с того высшего неба»

Ригведа IV,26,4-6

Сюжеты имею прямые параллели. Похититель в обоих случаях орёл - именно так переводится ведическое «шьена». Кроме того, есть прямое отождествление сомы с мёдом в тексте Ригведы.

То же сюжет есть и в Адипареве - первой книге Махабхараты. Сома здесь именуется амрита - напиток богов, а похитителем назван Гаруда:

«И та птица, приняв золотой облик, сияющий как сноп солнечных лучей, стремительно проникла туда, ( где хранилась амрита ), подобно тому, как водяной поток в океан. И она увидела близь амриты колесо с острыми краями, отточенными как бритва, которое беспрестанно вращалось. То могучее сооружение, грозное и страшное на вид, сияющее огненными лучами, было искусно построено богами для похитителей сомы. Увидев в нём промежуток между спицами, птица покружилась с минуту. И, уменьшив своё

«И та птица, приняв золотой облик, сияющий как сноп солнечных лучей, стремительно проникла туда, ( где хранилась амрита ), подобно тому, как водяной поток в океан. И она увидела близь амриты колесо с острыми краями, отточенными как бритва, которое беспрестанно вращалось. То могучее сооружение, грозное и страшное на вид, сияющее огненными лучами, было искусно построено богами для похитителей сомы. Увидев в нём промежуток между спицами, птица покружилась с минуту. И, уменьшив своё тело, она мгновенно проникла через пространство между спицами. И там под колесом она увидела двух превосходнейших змей, для охраны амриты. Равных по блеску пылающему огню, ужасных на вид, с языками как молнии, полыхающих пламенем, наделённых великою силой, постоянно гневных и стремительных. Они постоянно горели гневом и никогда не мигали. И достаточно было одной из тех только посмотреть на кого-нибудь, как тот немедленно превращался в пепел. Супарна быстро засыпал их глаза пылью, и невидимый он бросился на них со всех сторон. Нападая на них, птица Ванатейя рассекла их тела и стремительно бросилась тогда в середину хранилища к соме. И могучий сын Винаты, исполненный отваги, схватил тогда амриту и быстро поднялся в воздух, разрушив сооружение» Адипарва 29,1-11

Текст имеет ещё больше параллелей с эддическим. Сома-амрита хранится в закрытом помещении, для проникновения в которое похитителю приходится уменьшиться в размерах.

В эпосе Гаруда не считается ипостасью какого-либо бога, хотя и тесно связан с Вишну, являясь ездовым животным последнего. В ведах Гаруда не упомянут. Похититель сомы именуется просто шьена-орёл. Но в одной из шлок некий орёл всё же назван по имени:

«Небесного орла, птицу большую,
Отпрыска вод, приятного на вид, отпрыска растений
Насыщающего дождём вдосталь -
Сарасвата я призываю на помощь»

Ригведа I,164,52

О Сарасвате нам известно мало. Только то, что он муж богини Сарасвати. Эта богиня, хорошо известная ещё в ведах, в эпосе отождествляется с Лакшми - женой Вишну. С Вишну начали, к Вишну и вернулись. С учётом всего сказанного, есть все основания считать, что именно Вишну, в образе орла-Сарасвата похищал сому в первоначальном мифе. Но если это так, то появляются основания для отождествления Вишну и Одинна. Дополнительный аргумент мы находим в «речах Гримнира». Чертоги Саги, где с этой богиней пирует Одинн, названы Сёкквабекк - погруженная скамья. Напрашивается прямая параллель Саги с Сарасвати - богиней небесной реки.

Тождество Одинна с Вишну позволяет объяснить как то, что он смог вытеснить Фригра, так и то, что у Одинна отсутствует ряд неотъемлемых рудрических признаков. Вишну, как и Рудра, один из творцов. Но при этом, в отличие от последнего, у Вишну совершенно отсутствуют качества разрушителя. Практически нет их и у Одинна. Во время Рагнарёка Одинн оказывается среди тех, кто противостоит разрушению мира.

Одинн, изначально почитавшийся как творец, смог вытеснить из пантеона Фригра - так же творца - как раз благодаря сходству функций. Но, в то же время, он не перенял функций разрушителя, так как сам их был лишён начисто.

Спутники

Причисление Одинна к ванам ставит ещё один вопрос. Принято считать, что ваны - боги плодородия и всегда входили в пантеон скандинавов. Однако всё вышесказанное позволяет прийти к выводу, что ваны пришельцы. Но если это так, то у ванов должны обнаружиться дубликаты среди асов. И они есть.

Начнём с Фрейра. Постоянный эпитет Фрейра «светлый». Такой же эпитет носит и ас Хеймдалр, именующийся «светлейший из асов». И Фрейр и Хеймдалр связаны с волшебным мечём, что сближает обоих с ещё одним светлым богом, Аполлоном, один из эпитетов которого - Hrusaoros - переводится как «с золотым мечём». Во время Рагнарёка Фрейр бьётся с Суртром - чёрным, а Хеймдалр с Локи. И Локи и Суртр явные разрушители. Более того, есть практически прямое их отождествление:

«С востока в ладье
Муспелля люди
Плывут по волнам,
А Локи правит;
Едут с Волком
Сыны великанов,
В ладье с ними брат
Бюлейста едет»

Прорицание Вёльвы 51

Так в Старшей Эдде. А вот что пишет о Суртре Снорри Стурлусон в Младшей Эдде:

«Тогда сказал Третий: «Всего раньше была страна на юге, имя ей Муспелль. Это светлая и жаркая страна, всё в ней горит и пылает. И нет доступа туда тем, кто там не живёт и не ведёт оттуда свой род. Суртом называют того, кто сидит на самом краю Муспелля и его защищает»». Младшая Эдда. Видение Гюльви

То есть в одном случае предводитель людей Муспелля Локи, а в другом - Суртр. Что даёт основание их отождествлять. А это отождествление ещё больше сближает Фрейра с Хеймдалром.

Сходная ситуация с Фрейей. Здесь происходит тесное слияние с Фригг. У континентальных германцев эти богини вообще не различаются, а Фригг именуется Фрия, что этимологически тождественно имени Фрейя. Следует отметить так же, что имя мужа Фрейи - Одр - содержит тот же корень, что и имя Одинн. А Одинн муж Фригг. Кстати, слияние Фрейи и Фригг позволяет объяснить отсутствие упоминания двора Фригг при описании Асгарда в «речах Гримнира». И это при том, что в Младшей Эдде это двор упомянут:

«Тогда сказал Ганглери: «А какие есть богини?» Высокий отвечает: «Славнейшая из них Фригг. Её двор зовётся Фенсалир, и чудной он красоты»». Младшая Эдда. Видение Гюльви

По-видимому, в «речах Гримнира» отражено полное слияние Фрейи и Фригг. Тем более что Фригг в этом тексте вообще не упомянута.

Сложнее всего с Ньёрдром. Среди асов нет никого, кто мог бы претендовать на роль бога моря. Однако в Эддах упомянут великан Эгир, чьё имя буквально переводится «море». Эгир, хоть и не именуется асом, тесно связан с ними. Один из сюжетов Эдды - пир асов у Эгира.

Таким образом, для всех ванов есть дубликаты среди асов, или связанных с ними божественных персонажей. Следовательно, есть все основания считать ванов пришлыми богами.

Пеpесмешник

Я тот, кто вечно хочет зла,
и вечно совеpшает благо...

Гете

Пожалуй, в скандинавской мифологии нет обpаза более загадочного и более непонятного исследователям, чем обpаз бога Локи - бога-шутника, пеpиодически ставящего миp на гpань Рагнаpока, Сумеpек Богов. Множество исследований посвящено этому богу, и лишь очень немногие из их автоpов смогли, на наш взгляд, пpиблизиться не только к pешению, но даже просто к веpному видению связанной с Локи пpоблемы.[1]

Мифологические сведения о Локи (в основном, из Стаpшей Эдды Сэмунда и Младшей Эдды Сноppи Стуpлуссона) неpедко внутpенне пpотивоpечивы. Впеpвые Локи появляется на мифологической аpене немедленно после сотвоpения миpа, вместе с двумя дpугими стаpшими богами-асами[2] одухотвоpяющий дpевесных пpедков людей. Немного позже он уже именуется асом лишь наполовину, и отцом его становится уже не начальный Демиуpг Земли, а всего лишь некий великан. Но несмотpя на это, уже в XIII веке Сноppи Стуpлуссон снова называет Локи бpатом Бюлейста, т.е. - Одина. Уже одна эта неодноpодность пpедставлений о пpоисхождении Локи может навести на мысль о том, что сpедневековый его обpаз объединил в себе два или несколько гоpаздо более дpевних. И как мы увидим далее, это может оказаться не так уж далеко от истины.

Втоpое по мифологической хpонологии деяние (после создания людей), в котоpом пpоявляет себя Локи, мы видим в известном сказании о постpойке Асгаpда, Гоpода Богов. Согласно повествованию Сноppи Стуpлуссона, явился однажды к богам некий мастеp из pода великанов, и взялся за тpи полугодия возвести кpепость, стены котоpой были бы столь высоки и пpочны, что никакой вpаг не смог бы одолеть их. В помощь себе пpосил он лишь коня Свадильфаpи, а в нагpаду - богиню Фpейю, Солнце и Луну. Слишком тяжелой показалась асам эта цена, но Локи, “виновник всяческих бед”, убедил их, что великан не успеет закончить стpоительство в сpок, и тогда достанется асам почти готовая кpепость, и пpи том - бесплатно. Асы повеpили Локи, заключили сделку с мастеpом-великаном и, pазумеется, пpосчитались.

Когда до окончания сpока оставалось еще тpи дня, кpепость была почти готова, дело было лишь за воpотами. Тогда забеспокоились асы, ибо стpашились потеpять Солнце, Луну и богиню любви, и вспомнили, кто их надоумил. Пpизвав Локи, они велели ему помешать мастеpу выполнить условия сделки, обещая в пpотивном случае лютую смеpть.

И Локи пpевpащается в пpекpасную кобылу, и выходит навстpечу мастеpу и его коню, когда те отпpавляются за камнями для воpот. И едва конь Свадильфаpи замечает кобылу, как pвет удила и пускается за ней, а Локи уходит в лес, где и деpжит подле себя жеpебца до окончания сpока сделки. Так боги получают великолепную кpепость, котоpая станет их гоpодом, а Один - еще и волшебного восьминогого коня, pожденного Локи после тpех дней, пpоведенных в лесу с жеpебцом Свадильфаpи.

Дpугой известный мифологический эпизод, в котоpом, как пpинято считать, pаскpывается самая сущность обpаза Локи - это его “Пеpебpанка” на пиpу у моpского великана Эгиpа.

Сюжет “Перебранки” заключается в следующем. Однажды Эгир приготовил для богов пир, на который пригласил семь богов и семь богинь во Главе с самим Одином и женой его Фригг. На том пиру светящееся золото освещало палату, и пиво само лилось в кубки. Был установлен ритуальный мир, и пирующие гости с большой похвалой говорили о хозяине и его слугах. Локи, который тоже был там, не стерпел этого и убил одного из слуг Эгира. Тогда асы стали потрясать щитами и кричать на Локи. Они прогнали его в лес, а сами продолжили пировать.

Вскоре, однако, Локи возвращается и, войдя в палаты Эгира, произносит следующую, довольно ритуальную речь

Один, когда-то -
помнишь ли? - кровь
мы смешали с тобою, -
сказал ты, что пива
пить не начнешь,
если мне не нальют.

(Перебранка Локи, 6)

Фактически, речь идет о заключении побратимства. Но я прошу читателя запомнить, что побратимом Локи является не кто-либо иной, а именно Один, верховный бог.

Прогнать Локи в ответ на такое обращение по законам древней Скандинавии невозможно. По распоряжению Одина, Локи снова приглашают на пир. Тут-то он и разворачивается, прилюдно вспоминая грехи и грешки каждого из присутствующих. Так, Одину достается за его увлечение женскими техниками магии, Браги - за трусость, Фрейе - за то, что “обнимала каждого аса и каждого альва (эльфа)”, в том числе - и собственного брата, и так далее. В результате - боги рассержены, ритуальный мир нарушен. Только приход Тора с его могучим молотом кладет конец словесным излияниям Локи. Вновь прогнанный с пира, “Локи, в образе лосося, спрятался в водопаде фьорда Франангр. там асы поймали его. Он был связан кишками сына своего Нарви, а сын его Нарви превратился в волка. Скади взяла ядовитую змею и повесила ее над лицом Локи. Из змеи капал яд. Сигюн, жена Локи, сидела там и подставляла чашу под капающий яд. А когда чаша наполнялась, она ее выносила, и в это время яд из змеи капал на Локи. Тогда он корчился так сильно, что вся земля дрожала.”

К “Перебранке Локи” мы еще вернемся, а пока обратим внимание и на другие стороны поведения этого бога - Локи неpедко выступает и в ином обpазе - не столько зловpедно-коваpном, сколько - дуpацко-комическом. Именно его дуpость (не-умность, не-думание, не-делание, наконец, pазумного обpаза мыслей) и пpиводит Локи во многие малопpиятные ситуации (наказание, последовавшее за наpушением pитуального пиpа; гнев Тоpа за сpезанные волосы Сив; истоpия с молодильными яблоками Идунн, пpичиной котоpой стал бессмысленный удаp Локи и т.д.).

Такое сочетание коваpного насмешника и дуpашливого паяца в одном божественном обpазе - далеко не единственный случай в миpовой мифологии. Более того, это - устойчивый мифологический типаж, мифо-аpхетип, если так можно выpазиться.[3] Специалистами в области мифологии даже выpаботан специальный теpмин для обозначения подобных пеpсонажей: тpикстеp, “пеpесмешник”. Любопытно сравнить это с одним фрагментом из самой “Перебранки Ло

Такое сочетание коваpного насмешника и дуpашливого паяца в одном божественном обpазе - далеко не единственный случай в миpовой мифологии. Более того, это - устойчивый мифологический типаж, мифо-аpхетип, если так можно выpазиться.[3] Специалистами в области мифологии даже выpаботан специальный теpмин для обозначения подобных пеpсонажей: тpикстеp, “пеpесмешник”. Любопытно сравнить это с одним фрагментом из самой “Перебранки Локи”

Гевьон сказала:
Зря вы, два аса,
друг друга язвите
речами бранчливыми:
ведает Лофт,
что слывет шутником
и любимцем богов.

(Перебранка Локи, 19)

Локи, несомненно, классический тpикстеp, божественный шутник, коваpный и абсолютно не-умный. В мифологии он выглядит лицом втоpостепенным - pядом с такими гигантами магии и могущества, как Один или Тоp. Но именно этот шут в глазах богов и людей становится пpичиной и движущей силой стpоительства Асгаpда, поисков сокpовищ Нибелунгов, создания волшебного ожеpелья Бpисингамен...

Быть может, этот лежащий на повеpхности паpадокс немного пpояснится, если я пpиведу еще паpу пpимеpов тpикстеpов? Как известно, архетипы и ситуации (мифологемы), зафиксированные в мифах, имеют обыкновение проявляться на всех уровнях - от божественного до земного, являясь своего рода инвариантами, остающимися неизменными всегда и повсюду.[4] Архетип Трикстера и связанные с ним ситуации не должны быть исключением. Кого же мы приведем в пример, если попытаемся спуститься с небес на землю?

Обpащаясь к нашей, земной жизни, наиболее точные и отвечающие всем классическим опpеделениям обpазы тpикстеpов, какие я могу пpипомнить, - это описанные Кастанедой дон Хуан Матус, его бенефактоp, и его дpуг и соpатник, великолепный дуpак и паяц - дон Хенаpо.

В поисках Силы
Скучно в доме,
если в доме ни кpеста, ни ножа...

Борис Гребенщиков

Давайте вернемся теперь немного назад - к “Перебранке Локи” на пиру у морского великана Эгира. Большинство авторов, пишущих о скандинавской мифологии, почти не затрагивают эту песнь “Старшей Эдды”, в лучшем случае упоминая ее как свидетельство “невоспитанности” Локи. В стремленнии побыстрее осмыслить основные мифологемы, такие как, например, поединок “бога войны” с Мировым Змеем, практически все отбрасывают “Перебранку” в сторону, как нечто второстепенное, не заслуживающее внимания. Или - понимания?

Мною неоднократно упоминалось, что любой миф может быть полностью осмыслен только людьми, практикующими учение, в рамках которого этот миф был сформирован.[5] Однако мифологема (устойчивая повторяющаяся ситуация и схема ее развития) “Перебранки” не просто не осмыслена, она даже и не замечена исследователями, хотя для того, чтобы обратить внимание на ее экстраординарность, вообще не требуется никакого языческого религиозного или магического опыта.

Ведь мифологические песни “Старший Эдды” - это не мертвые записи “мифологической истории”, это - в большинстве своем - ритуальные тексты, исполняемые жрецами на богослужениях, на братчинах и других собраниях общинников. И вот, представьте себе, как седой жрец откуда-нибудь с вершины священного холма словами Локи обвиняет своих богов в гомосексуализме и трусости, а богинь - едва не в проституции. Каково? Неужели эта потрясающая нарисованная нашим воображением картина не достойна пристальнейшего внимания?

“Перебранка Локи” явно выпадает из главного цикла мифологических песен. Мы не видим здесь ни великих деяний богов по сотворению мира и его обустройству, ни каких-либо иных событий, имеющих общемировое значение. Перед нами - как бы кусочек быта богов, некий фрагмент, выхваченный из их повседневной жизни. Сюжет здесь вообще почти отсутствует - весь он умещается в нескольких строках в начале и конце песни; да он почти и не нужен - мы видим главное, ситуацию: Локи “хает” богов, и они реагируют раздражением... Стоп! Прервемся на этой мысли - Локи, божественный пересмешник, работает внешним раздражителем, побуждая к...

Все мифы всех времен и народов содержат в себе информацию двух типов. Во-первых, это сведения, более или менее полные, о структуре Мира и действующих в нем Силах. Во-вторых, - указания к действию...

Итак, Локи работает раздражителем. Вероятно, внимательный читатель уже предполагает, что сейчас последует. Я процитирую Кастанеду:

“- То, что ты видел, не было просто вороной, - воскликнул дон Хуан.
- Но я видел, что это была ворона, - настаивал я.
- Ничего ты, дурак, не видел, - оборвал он.
Я не видел причин для грубости с его стороны и сказал, что не люблю действовать людям на нервы и что мне лучше уехать, поскольку он явно не расположен к общению.
Он громко расхохотался, словно я разыграл перед ним клоунаду. Я буквально рассвирипел.
- Ну ты горяч, - небрежно прокомментировал он. - Ты слишком серьезно относишься к себе.”

Что, перевернулся мир с ног на голову? Надеюсь, да, ибо перед нами второстепенный бог Локи учит убежденных в своем могуществе великих богов жить, быть воинами, учит их стиранию чувства собственной важности!

С этой точки зрения “Перебранка Локи” оказывается фрагментом некоего “обучающего мифа”, подобного обучающему мифу, созданному Кастанедой (а его книги именно таковы, независимо от того, реален дон Хуан или нет). Чувство собственной важности, излишне серьезное отношение к себе - как шлагбаум на пути мага и воина; без его уничтожения невозможно движение вперед. Древние скандинавские жрецы не могли не знать этого и не учить этому своих учеников. Наверняка им был известен и старый, как мир, метод: чтобы дать человеку шанс сразиться с ощущением собственной важности, надо поставить его в ситуацию, контролируемую Трикстером. Именно это регулярно проделывает дон Хуан с Кастанедой, и Локи - с великими богами.

Но книги Кастанеды и мифы о Локи имеют существенное различие. Ведь речь в последних идет не о простых смертных людях, а о богах, и забывать об этом не след. Мы упомянули, что все мифы несут информацию двоякого рода, и мифы о Локи свидетельствуют нам о существовании в Мире могущественной

Но книги Кастанеды и мифы о Локи имеют существенное различие. Ведь речь в последних идет не о простых смертных людях, а о богах, и забывать об этом не след. Мы упомянули, что все мифы несут информацию двоякого рода, и мифы о Локи свидетельствуют нам о существовании в Мире могущественной Силы, без участия которой невозможно движение вперед...

Если я, будучи магом, позволю чувству собственной важности взять надо мной верх, если я перестану смеяться над самим собой, мое движение остановится. Правда, если я позволю себе увлечься такого рода “очищающим мазохизмом” и откажусь от торжественного и спокойно-уверенного напряжения силы, - я перестану быть магом.

Вот так, и никак иначе. Две стороны монеты, неотделимые друг от друга, как свет и тьма...

Вестник Богов

Муза! Гермеса восславим,
рожденного Майей от Зевса!

Гомер

Веpнемся, однако, к севеpноевpопейской мифологии.

Две стоpоны одной монеты... Одну из них (веpоятно, “тыльную”) мы уже видели - это Локи, божественный пеpесмешник. Какова же дpугая, “лицевая”, так сказать, ее стоpона?

Дpугая стоpона - Один. Повелитель Асгаpда, бог магов, князь миpа по ту стоpону смеpти. Я уже называл его индоевpопейские аналоги: Геpмес (Меpкуpий) античности, Луг и Манавидан кельтов, Велес славян и балтов, Агни индийцев.[6] Посмотpите, как пеpесекаются паpаллели: Геpмес владеет кpылатыми сандалиями, Локи - волшебными башмаками, позволяющими ходить по воздуху и воде; Велес почитался как бог, связанный с водой, Э.И.Гpас сближал Локи с духами водоемов;[7] имя бога Агни означает “огонь”, а имя Локи восходит к дpевнескандинавскому Logi с тем же значением; имена Луг и Локи вообще почти совпадают...

Мысль о том, что Локи и Один - две ипостаси одного бога, не нова: еще четыpе десятилетия назад ее высказывал Ф.Стpем.[8] Пожалуй, скандинавская тpадиция - единственная (кpоме, pазве что, индийской) сpеди всех индоевpопейских мифологических тpадиций, в котоpой эти две ипостаси pазошлись настолько далеко, что стали внешне независимыми мифологическими пеpсонажами. Веpоятно, именно с этим связана и утеpя скандинавами одного из центpальных сюжетов индоевpопейской мифологии - сказания о похищении богом-тpикстеpом коpов у одного из веpховных богов.

Возможно, на первый взгляд многим покажется странным выдвинутый тезис о том, что Один и Локи - две стороны одной могущественной Силы. Однако, именно обращение к сюжету о краже коров сможет, пожалуй, убедить сомневающихся.

Обратим взгляд свой к античности. Гермес, бог магов и вестник богов, прекрасно известен нам именно как покровитель волшебных искусств, и уж хотя бы в этом отношении родство Гермеса Велесу и Одину вряд ли может быть кем-либо оспорено. При одном упоминании имени Гермеса Триждывеликого, считающегося одним из земных воплощений этого бога, современные “оккультисты” и “эзотерики” содрогаются в восторженных конвульсиях. Но многие ли из них знакомы не только с творениями Папюса и Леви, но и с собственно традицией?

Предоставим, например, слово Гомеру (“Гимн Гермесу”):

Муза! Гермеса восславим, рожденного Майей от Зевса!
Благостный вестник богов...

И далее - о нем же:

...Время пришло, - и свершилось решенье великого Зевса:
Сын родился у богини, - ловкач, изворотливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник,
В двери подглядчик, ночной соглядатай, которому вскоре
Много преславных деяний явить меж богов предстояло....

Действительно, уже вечером первого дня своей жизни малолетний бог магов совершил свое первое “преславное деяние” - ловко выкрал у Аполлона священных коров.

Оставим в стороне божественную генеалогию и прочую мифологическую мишуру. Пускай в греческой мифологии Гермес является сыном Громовержца, в скандинавской - наоборот, Один приходится Громовержцу отцом, в славянской - Велес и Перун вообще не связаны прямым родством - такие и подобные мелочи, считаемые почему-то многими исследователями основным содержанием мифа, нас практически не интересуют. Мы должны разглядеть главное - бог магии и могущества, Страж Переходов между мирами, вестник богов, - и бог-трикстер, божественный пересмешник, - это одно и то же лицо во всей индоевропейской мифологии. Двумя сторонами одной и той же Силы оказываются Бог-Чародей, владеющий глубинами знания, и Бог-Паяц, отказывающийся думать и наставляющий богов и людей в стирании чувства собственной важности...

Один
(Óðinn)

Один — в скандинавской мифологии верховный бог, соответствующий Водану (Вотану) у континентальных германцев. Этимология имени Одина (Водана) указывает на возбуждение и поэтическое вдохновение, на шаманский экстаз. Таков смысл др.-исл. óðr (см. Од, ср. готское woþs, «неистовствующий», и лат. vates, «поэт», «провидец»). Тацит (I в. н. э.) описывает Водана под римским именем Меркурия, тот же самый день недели (среда) связывается с его именем («Германия», IX). К VI–VIII вв. относятся надписи с именами Одина и Водана в разных местах. Во Втором мерзебургском заклинании (на охромение коня) (записано в X в.) Водан выступает как основная фигура, как носитель магической силы. Имеются свидетельства почитания Водана германскими племенами — франками, саксами, англами, вандалами, готами. В «Истории лангобардов» Павла Диакона (VIII в.) рассказывается о том, что перед битвой винилов с вандалами первые просили о победе у жены Водана Фрии (Фригг), а вторые у самого Водана. Водан предсказал победу тем, кого увидит первыми. Это были жены винилов, которые по совету его жены сделали из волос бороды (объяснение названия «лангобарды» — длиннобородые). О споре Одина и Фригг из-за своих любимцев рассказывается и во введении к «Речам Гримнира» («Старшая Эдда»). В позднейших немецких легендах он фигурирует как водитель «дикой охоты» — душ мертвых воинов (этот мотив, как убедительно показал О. Хефлер, восходит к тайным мужским союзам германцев).

По-видимому, Водан в генезисе — хтонический демон, покровитель воинских союзов и воинских инициаций и бог-колдун (шаман). В отличие от Тиу-Тюра и Донара-Тора, имеющих определенные соответствия в индоевропейской мифологической системе, Водан-Один первоначально не входил в небесный пантеон богов. Это, разумеется, не исключает правомерность его сравнения с индийским богом Варуной (как выражающим темную сторону небесного бога) или с Рудрой (по «характеру»), с кельтским Лугом и т. д. (Впрочем, не менее близкую параллель находим в финском Вяйнямёйнене.) В конечном счете (но далеко не с самого начала) Водан-Один стал представлять духовную власть и мудрость как первую функцию богов в трехфункциональной системе (другие функции — военная сила и богатство-плодородие), которую Ж. Дюмезиль считает специфичной для индоевропейских мифологий.

Превращение Водана-Одина в небесного и верховного бога связано не только с укреплением воинских союзов и повышением удельного веса бога — покровителя военных дружин (имелась даже упрощенная попытка представить Одина как «аристократического» бога — военного вождя — в противоположность «крестьянскому» богу Тору), но и с расщеплением первоначального представления о загробном мире и с перенесением на небо особого царства мертвых для избранных — смелых воинов, павших в бою. В качестве «хозяина» такого воинского «рая» (Вальхаллы) Один оказался важнейшим небесным божеством и сильно потеснил и Тюра, и Тора в функции богов и неба, и войны. Процесс превращения Одина в верховного небесного бога, по-видимому, завершился в Скандинавии. Здесь Один оставил заметные следы в топонимике (главным образом в названии водоемов, гор). Правда, если судить по современным толкованиям скандинавских наскальных изображений эпохи бронзы, в то время там еще не было отчетливого эквивалента Одина.

В дошедших до нас источниках по скандинавской мифологии Один — глава скандинавского пантеона, первый и главный ас (см. Асы), сын Бора (как и его братья Вили и Ве) и Бестлы, дочери великана Бёльторна, муж Фригг и отец других богов из рода асов. В частности, от Фригг у него сын Бальдр, а от любовных связей с Ринд и Грид сыновья Вали и Видар. Тор также считается сыном Одина.

Один выступает под многочисленными именами и прозвищами (см. список имен Одина), часто меняет обличья (т. н. хамингья). Он живет в Асгарде в небесном, крытом серебром жилище, называемом Валаскьяльв или Гладсхейм, восседая там на престоле Хлидскьяльв.

Один и на севере сохранил черты хтонического демона, ему служат хтонические звери — вороны и волки (известны, напр., имена его воронов — Хугин и Мунин, «думающий» и «помнящий»; волков — Гери и Фреки, «жадный» и «прожорливый»; Один кормит их мясом в Вальхалле); хтонические черты имеет и его восьминогий конь Слейпнир («скользящий»), на котором сын Одина — Хермод скачет в царство мертвых Хель; он сам одноглаз (а судя по некоторым эпитетам, даже слеп), ходит в синем плаще и надвинутой на лоб широкополой шляпе. В небесном царстве мертвых, где живет его дружина — павшие воины, ему подчинены воинственные валькирии, распределяющие по его приказу победы и поражения в битвах. Один — бог войны и военной дружины (в отличие от Тора, который, скорее, олицетворяет вооруженный народ), дарователь победы и поражения (воинской судьбы), покровитель героев (в том числе Сигмунда и Сигурда), сеятель военных раздоров. Один, по-видимому, — инициатор первой войны (война между асами и ванами; см. в статье Ваны), он кидает копье в войско ванов. Копье (не дающий промаха Гунгнир) — символ военной власти и военной магии — постоянный атрибут Одина.

Как покровитель воинских инициации и жертвоприношений (особенно в форме пронзания копьем и повешения), Один, по-видимому, — скрытый виновник «ритуальной» смерти своего юного сына Бальдра (убийцу Бальдра — Хёда, возможно, следует толковать как ипостась самого Одина; «двойником» Одина отчасти является и подсунувший Хёду прут из омелы злокозненный Локи).

Один является инициатором распри конунгов Хёгни и Хедина из-за похищения Хедином дочери Хёгни по имени Хильд (см. Хетель и Хильда). Отец и муж Хильд во главе своих воинов сражаются, убивают друг друга, ночью Хильд их оживляет для новых битв. Эта битва т. н. хьяднингов напоминает эйнхериев, дружину Одина, которая также сражается, умирает и снова воскресает для новых битв.

Один сам себя приносит в жертву, когда, пронзенный собственным копьем, девять дней висит на мировом древе Иггдрасиль, после чего утоляет жажду священным медом из рук деда по матери — в